Философское обоснование противодействия терроризму и экстремизму

Миронов В.В. - Декан Философского факультета МГУ имени М.В.Ломоносова, член-корреспондент РАН, профессор, доктор философских наук

Добрый день, дорогие коллеги. Ну, вот мы сейчас, прежде чем перейти к докладу, с Евгением Петровичем обменивались некоторыми мнениями по поводу того, что прозвучало. И я ему привел пример интересный: в Берлине недавно была конференция по терроризму. Мы встречались, было несколько заместителей прокуроров земель. И вот удивительная вещь. Мы очень часто приводим пример о том, что на Западе есть почти оголтелая демократия, а мы ссылаемся на то, что у нас демократии нет. Но там немцы привели прелюбопытнейший пример. У них несколько лет назад была введена должность, которая называется в переводе на русский язык, буквально «судья- читатель». Это человек, который имеет право во время проведения подготовки суда полностью прослушивать и просматривать письма человека, который подозревается в чем-то конкретном, на предмет наличия экстремистских высказываний, фрагментов. Он не имеет права выступать и передавать эту информацию, но если он нечто обнаружит, то самостоятельно, независимо от остальных, имеет право выступить в суде, и тогда закон работает совершенно по-другому. Это просто в качестве такого беглого примера.

Сегодня мы перешли от проблемы технологических поисков методов борьбы с терроризмом к пониманию того, что в основе противодействия идеологии экстремизма лежит нечто более фундаментальное, то, что является частью культуры. Это может быть - главное достижение этой конференции, поэтому мое выступление условно возможно назвать «Философское обоснование антитеррора». Терроризм сегодня стал формой ведения своеобразной мировой войны, поскольку для терроризма не существует линии фронта и четкого разделения на своих и врагов. Террор - это не просто некое явление, сопровождающее развитие общества, а фактор реальной угрозы всему мировому сообществу. Поэтому проблему сущности террора как явления можно исследовать не только в контексте выявления его социальных корней, причин, не только в плане изучения экономических, политических, религиозно- конфессиональных, этнических факторов, но и задуматься о его философских обоснованиях. Если явление существует, значит, под ним есть некий фундамент.

Понимание сущности террора в человеческой культуре выходит за рамки его нынешнего проявления и глубоко связано с процессами современного общественного развития. Соответственно, борьба с террором является не только борьбой с конкретными проявлениями, которые видимы непосредственно, затрагивают каждого из нас, а поэтому представляются наиболее опасными. Но и с его сущностными компонентами, т.е. причинами, которые коренятся в изменении самого характера и вектора современного развития общества, происходят очень серьезные трансформации в самом общественном развитии, их необходимо отслеживать.

В настоящее время в мире происходит становление единой мировой системы во всех областях человеческой жизни: политике, экономике, культуре. Это часто обозначают термином «глобализация», и кажется, что введение самого термина уже якобы все объясняет. Вот если подходить системно, то глобализация, нравится нам это или нет, усиливает роль транснациональных взаимодействий в мире, расширяет масштабы коммуникаций, делая нашу цивилизационную часть жизни более удобной. И в скобках можно сказать, что человек очень не любит отказываться от того, что цивилизация приносит. Известный философ Н.А. Бердяев когда-то говорил, критикуя технический прогресс, что «все это очень плохо, но тем не менее в Париж я поеду на поезде». Поэтому человек не склонен отказываться от удобств и не понимает, что за удобствами следуют другие последствия.

Поклонники глобализации, которые, опираясь на объективный характер данного процесса, делают вывод, что он представляет собой только нечто позитивное. Вообще говоря, новое возникающее явление не всегда обязательно позитивно, как кажется на уровне обыденного сознания, которое успокаивает себя тем, что все плохое осталось позади. История свидетельствует, что возвраты возможны самые негативные и все может быть. Четких ограничений на то, что нечто плохое ушло в историю и осталось там, не бывает. В любом развитии всегда присутствуют противоположные стороны, тенденции, борьба между которыми обеспечивает механизмы протекания и развития, его реальную направленность. Вот это - самое главное. Если одной стороной глобализации выступают процессы интеграционные, то оборотной стороной, что замечают многие исследователи, выступают процессы дезинтеграции. И вот об этом стоит задуматься. Почему, с одной стороны, глобализация толкает нас на интеграцию, а следствием этой интеграции являются процессы дезинтеграции, причем очень серьезной. Ныне покойный известный российский ученый Александр Сергеевич Панарин, который долгие годы работал на философском факультете, блестяще эти процессы исследовал.

В этом контексте феномен террора является реализацией дезинтеграционного потенциала деформированного глобализацией развития культуры на современном этапе, и ее перехода со стадии системно-локальных культур (то, что было в классических культурах) к стадии, когда культура становится частью глобально-коммуникационного пространства, когда все культуры как бы помещаются в единый информационный мешок. И мы это прекрасно чувствуем - нас заставляют действовать по одинаковым стереотипам, мы приблизительно одинаково начинаем себя вести, а наши дети гораздо лучше знают, кто такой Микки Маус, чем, например, Баба Яга. Это факт, который мы можем проверить опытным путем. На современном этапе терроризм, я подчеркиваю, это - лишь один из ответов, пусть и неприемлемых, на безудержную глобализацию. Именно это часто затрудняет борьбу с терроризмом на уровне идеологической контрпропаганды, так как лозунги и идеологические установки террористов часто используют близкие людям религиозные, этнические, национальные, исторические и иные компоненты культуры, которые действительно подвергаются разрушению и деформации, вплоть до угрозы идентичности человека по отношению к собственной культуре. И человек, безусловно, чувствует эту опасность, находясь в рамках своего этоса.

Таким образом, процесс глобализации, ведущей тенденцией которого является интеграция мирового сообщества в единое целое, включил механизм сопротивления традиционных локальных культур против достаточно серьезной вероятности этнической, национальной, индивидуальной и других типов культурной дезинтеграции, которая связана с распадом, разложением и даже исчезновением некоторых культур. Поэтому неслучайно основанием терроризма часто является религия, религиозные ценности, ибо религия всегда тщательно отбирала нравственные ценности, формировала и хранила их. Именно на религиозных и этнических ценностях строилась культура общества, базировались государственные устои. Именно поэтому протест против разрушения культуры часто оформляется как попытка защитить свою религию и этнос. По крайней мере, для массы людей, которые видят в террористах не агрессоров, как мы бы хотели, а защитников собственной культуры. В этом - устойчивость и колоссальная опасность этого явления, с которым нам предстоит бороться. Это - проблема, которую наскоком и применением технологий различного типа решить невозможно.

Поскольку религиозные ценности основаны на вере; и любая религия содержит в себе элементы безудержной преданности вере, граничащей или являющейся прямым фанатизмом. Действительно, в любой религии есть компоненты, которые можно проиллюстрировать на примерах истории. И вот эти компоненты в сжатом виде, опять же выражаясь философски, всегда в религии присутствуют. Не бывает религии без фанатизма. Вопрос в том, как они могут быть реализованы. Если они находятся в состоянии сна, метафорически говоря, их можно достаточно легко разбудить под воздействием тех или иных социокультурных обстоятельств. В этом случае может произойти резкая радикализация системы религиозных ценностей. Религия становится удобным вместилищем террористических идей, платформой для их реализации. Другая проблема связана с философско-психологическими компонентами понимания сущности террора, его интерпретации как страха и ужаса, как это было в эпоху сталинизме. Кстати говоря, подобное наблюдалось уже в античности. Напомню, что в античной мифологии бог Фобос является сыном бога войны Ареса. Страх - «фобос» по-гречески, это чувство, которое испытывают зрители античной трагедии и посредством которого, в сочетании со страданием, он должен исцелиться от страстей. Страх необходим, трагедия должна ужасать. Она снимает проблемы реального страха, переводя их на сцену. Известный философ Гадамер в работе «Истинный метод» писал: «Представление воздействует через сострадание и страх. У Аристотеля речь идет не о сострадании и тем более не о меняющейся в ходе столетия оценке, в столь же малой степени страх у него следует понимать как внутреннее душевное состояние. И то, и другое - скорее процессы, настигающие людей».

Очень важная формулировка - страх людей «настигает», мы его боимся, он всегда неожидан. И то, и другое - процессы, настигающие и захватывающие людей.

Фобос - это не только душевное состояние, по Аристотелю, это - озноб, который замораживает кровь в жилах охваченного ужасом, боязливым, тревожным трепетом, настигающим того, кто видит как некто, за кого он тревожится, спешит на встречу гибели. Вот вам история, рассказанная Аристотелем 2500 тыс. лет назад. Тогда террора в современном его понимании и быть не могло. Но уже греки знали и понимали, что страх - не только психологический феномен, а особое состояние, которое можно сравнить с коллективным оцепенением. Посмотрите, как глубоко выражена мысль: страх как коллективное оцепенение. Это - паралич общества, потеря воли к социальному действию. Именно подобного результата стремятся достичь террористы, посеяв в обществе замешательство, смятение, страх, заставив людей отказаться от привычного уклада жизни, от достижения намеченных целей, от выработки сколь-нибудь устойчивых планов на будущее. Несвобода порождается страхом, паническим бессилием к социальному действию, неспособностью к творческому изменению мира и т.д. Это - мощнейший фактор, который, вообще говоря, мы не сможем преодолеть, скажем, одними внешними воздействиями. Мы должны обратить особое внимание на воспитание. Мы должны учить людей не бояться в условиях реальной жизни того, чего бояться приходится. Это очень серьезная комплексная проблема.

В третьей Всероссийской научно-практической конференции участвуют представители практически всех гуманитарных факультетов - философы, социологи, психологи, историки, политологи и журналисты. Цель конференции - взаимосвязь теории и практики. Отсюда следует некий практический вывод, насколько о нем возможно говорить философу. Обоснование антитеррора - это защита права человека на свободу и победа над страхом. Общество не может противостоять террору, если оно разобщено, если погружено в бурю социальных конфликтов, не может решить целый ряд социальных проблем. Это всегда будет источником недовольства, а значит, использовать это недовольство можно будет по-разному. Эффективные методы вооруженного противостояния террору и превентивные мероприятия по предупреждению террористических действий должны обязательно дополняться разработкой системы идеологических мер, направленных на создание в обществе иного нравственного климата, в котором всеобщая бдительность должна считаться бесстрашием, о котором необходимо говорить.

Это - очень важный компонент, поскольку каждый год я встречаю абитуриентов и вижу, насколько нынешние студенты, приходящие в университет, менее социализированны, при всем том, что они все сидят в социальных сетях, а многие нашли там свою нишу. Реально они мало социализированы. Для них легко организовать мероприятия по социальным сетям. Но при этом момент того, насколько это необходимо и реально, вообще стоит в стороне. Проблема истины как бы закрыта. Это - не их вина, кстати говоря. Это - беда и болезнь нашего общества, которое очень легко разрушило все компоненты, связанные с социальным приобщением людей к обществу.

Террорист, взрывающий школы и детские сады, выводит себя за рамки, в которых мыслится человеческое существо, наподобие тигра, как говорили древние, вырвавшегося из клетки. Сосуществование с террористом невозможно как невозможны любые переговоры с ним и уступки террору. И трагические ошибки такого плана были в нашей истории, причем совсем недавние - сотни человеческих жизней, которые прибавились к жертвам террора в целом. Технология бесстрашия, о которой упоминалось выше, - это не тривиальный элемент практической философии. Прежде всего, то, что мы называем прикладной этикой, которая становится все более и более востребованной в области философского знания. Вообще говоря, в философии было все. Я бы вспомнил, например, о духовных упражнениях стоиков, которые являлись базой кодекса воинской чести, основанные на религии, представлении о том, что достоинство человеческой жизни не измеряется только ее земными рамками и т. д. Однако то, что террорист исходит из своего религиозного спасения как уже свершившегося факта, могло бы заставить традиционные конфессии также подумать и акцентировать в своей проповеднической и пастырской работе стратегию по обоснованию ценности земной жизни. Те, кто занимается религиоведением, знают, что здесь очевидно неприятие земной жизни как основы бытия. Это - ведь тоже элемент идеологии террора, который возможно разыграть.

Жизнь - это ценность, это - дар Божий. Мир - прекрасен, по замыслу Творца. Гностическая брезгливость по отношению к миру представляется не нормой и не магистралью христианской веры, а фактически еретическим отклонением от нее. Права и свободы человека, на которых строятся современное правовое сознание и в попрании которых можно, в первую очередь, обвинить терроризм, должны и обязаны быть соотнесены с традиционными учениями религиозных конфессий, причем, что особенно важно, всех конфессий. Кстати говоря, в определенном смысле это было продемонстрировано принятием основ учения РПЦ о достоинстве, свободе и правах человека на архиерейском соборе в 2008 году. Это - удивительный документ. В его написании участвовали не только духовные деятели, но и светские ученые, в том числе представители нашего университета, философского факультета и т.д. В этом смысле религиозные подходы должны находить точки соприкосновения, так как базовые ценности цивилизованного общества идентичны для светской и религиозной культур.

Еще один тезис, который хотелось бы затронуть. Сущность террора связана с угрозой основной ценности существования человеческой жизни. Философы достаточно давно обратили внимание на данную проблему. Один из величайших немецких мыслителей Иммануил Кант рассматривает философию как особую науку о целях человеческого разума, которая придает ценность всем другим видам знания, выявляя их значения для человека. И в этом плане она выступает как философская мудрость. Философ, стремящийся к такой мудрости, должен постигать то, насколько знание может способствовать достижению высших целей человека и человечества (цитирую Канта). Если существует наука, действительно нужная человеку, то это именно философия.

Иначе говоря, знание, которое добывается людьми, разумом, не должно быть направлено против человека. Напротив, ценность знания определяется тем, насколько оно работает на человека. И мы тоже прекрасно понимаем, что фраза Оппенгеймера «Атомная бомба взорвалась над Хиросимой - мы сделали работу за дьявола», вообще-то говоря, лукава. Наверно, когда Оппенгеймер разрабатывал ядерную бомбу, он понимал, что создает ее не для того, чтобы повесить на рождественскую елку в качестве украшения. Вот еще одна проблема - нравственная, связанная с пределами нашей совести. Возможно привести множество научных примеров, как все это происходит. Отсюда следует вывод по поводу ценностей, вывод философа. Факты, когда люди уничтожают свою собственную жизнь, достигая террористических целей, они просто ужасны, отменяя сущность человеческого существования. Ценность человека отменяется, происходит обесценивание жизни, причем симметрично - обесценивается жизнь и террориста, и заложника. Террор вызывает чувство безысходности, обреченности с обеих сторон. Учитывать это крайне важно при подготовке антитеррористических мероприятий; это - важный момент при решении практических вопросов. Действия террориста могут быть описаны знаменитой формулой анархизма Михаила Бакунина. «Страсть к разрушению, - писал Бакунин, - страсть глубоко творческая». Бакунин, конечно, лукавил, ибо творческая страсть находится внутри культуры, а не за ее рамками.
Можно было бы порассуждать философски, что является культурным, а что некультурным явлением. Вот герой-трикстер из мифов - это культурное явление, потому что герой реализует свои действия на уровне трикстера, антигероя. Террор - явление антикультурное, контркультурное, поскольку выходит за рамки культуры. Поэтому разрушение сознательно превращает эту страсть в контркультурное явление, которое является оппозицией не другому культурному явлению, а культуре как таковой. Поэтому мы имеем дело с превращением космоса в хаос, т. е. с принципиальным разрушением того космического порядка, который заложен в бытии. И еще один вывод, который носит практический характер и который, к сожалению, нарушается нашими масс-медиа. Это - одна из самых серьезных проблем. Здесь говорилось об Интернете, о телевидении. Недопустима романтизация террора, террориста как героя. Герой, как и вообще героическое - явление культурное, еще раз говорю, он находится внутри культуры. А террор, как мы показали, есть явление принципиально антикультурное, потому что он основан на уничтожении ценностей всякого порядка, даже ложного и извращенного. Даже у войны есть свой этический кодекс, хотя мы знаем, что он нарушается. Есть принципы отношения к пленным, раненым. Это все закреплено в международном законодательстве.

Мы говорим о принципах террора, которые раньше выразил в своем «сверхчеловеке» еще Ницше. Это все было в России. Нам, возможно, принадлежит ноша того, что террор начался на других основаниях в России. Ницше, кстати говоря, писал свой труд «Так говорил Заратустра» в то самое время, когда был казнен Александр Ульянов за покушение на Александра III. Превращение человека в террориста в этом плане можно сравнить с грехопадением: нравственное существо человека испытывает своего рода священный ужас перед тем, на что покушается террорист, а именно на святость человеческой жизни, материнство, детство, родину, национально-религиозные традиции. Если Бога нет, то все позволено. Мы знаем эту фразу из Ф.М. Достоевского. Константин Николаевич Леонтьев полагал идеалом религиозной личности трансцендентный эгоизм, «весь мир безразличен для моего религиозного сознания». Вот этому эгоизму террориста мы должны противопоставить альтруистический идеал современного гражданского общества, в котором свободное развитие каждого является условием свободного развития всех. Это фраза, мы знаем, кому она принадлежит, не устарела. На наш взгляд, гуманизация общества уже невозможна на сегодняшний день как возвращение к традиционной парадигме гуманизма эпохи Возрождения, точно так же как религиозность постсекулярной культуры невозможна как банальное возвращение к традиционным формам жизни, исповеданию и вере.

Индивидуалистический гуманизм уже не является эффективным средством для предупреждения таких тотальных угроз современной глобализации, как терроризм. Противостоять терроризму может лишь очень сплоченное общество. Таким образом, позвольте подвести итоги. В заключение хотелось бы отметить следующее. Необходимо подчеркнуть, что философское мышление - это особое понимание мира посредством его познания и переживания, когда объективные закономерности преломляются сквозь призму интересов человека, а субъективно-ценностное и эмоциональное восприятие мира подвергается рационально-критическому осмыслению. Иначе говоря, это - выявление предельных метафизических оснований существования мира и человека. Поэтому в центре философских размышлений, несмотря на абстрактность и рефлексивность, всегда стоит человек как высшая ценность и конкретная индивидуальность.

Философское обоснование антитеррора - это обоснование и оправдание культуры в мире и особого места человека в нем. Как показывает анализ, практикой террора в большинстве своем увлекаются люди, которые не получили возможности приобщиться к системе культуры. Отсюда вытекает еще одна проблема - роль образования в противодействии терроризму. На мой взгляд, пагубные проблемы, которые в образовании происходят, не способствуют решению многих задач, о которых мы говорим. Необходимо понимать, что такого рода проблемы - это проблемы социального плана. Многие социальные дисфункции могут стать источником, стимулирующим протестные настроения, а значит, пусть и косвенно, предоставлять новые возможности, резервы для реализации этого недовольства под самыми разными флагами. Задачи научного сообщества - гуманизация общества, расширение пространства культуры и социально-гуманитарного знания.