ДАМАСКИН О.В. АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ОРГАНИЗАЦИИ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ТЕРРОРИЗМУ. Журнал "Вестник военного права" № 1, 2016 г.
Аннотация. В статье рассматриваются потребности и возможности повышения качества профессиональной подготовки сил безопасности в деятельности по противодействию терроризму в интересах обеспечения национальной безопасности.
Обзор современной ситуации в связи с деятельностью террористических групп позволяет констатировать их нарастающую готовность применять насилие к незащищенным мирным гражданам. Характерным при этом является отсутствие деклараций о мотивах и целях насильственных действий. Такая анонимность, очевидно, подразумевает стремление затруднить расследование возбуждаемых уголовных дел, обеспечить сокрытие причастных лиц и особенно организаторов.
Между тем криминологический анализ позволяет выявить особое стратегическое и тактическое поведение при подготовке, проведении терактов и последующих действий. Обнаружение структур подпольной сети позволило раскрыть интернациональные связи террористических организаций с субъектами других видов криминальной деятельности, включая организованную преступность. Это находит свое выражение в финансировании террористических актов, отмывании и перемещении денег, экономических и финансовых преступлениях, торговле наркотиками, оружием и людьми, вымогательстве, насилии, убийствах. Подпольные действия террористов обеспечиваются специальными лагерями подготовки, конспиративными квартирами и связью, фальшивыми документами.
Абсолютная готовность организаторов террористических актов к применению насилия, сочетание религиозного фундаментализма и политизированной антироссийской идеологии представляют очевидную угрозу российскому обществу [1].
Отмечаются признаки возможной интеграции общеуголовной организованной преступности и преступности террористического характера. Об этом свидетельствуют результаты анализа материалов следственной и судебной практики, а также результаты анкетирования 1144 работников органов прокуратуры и Следственного комитета Российской Федерации [3].
Больше половины респондентов (62%) утвердительно ответили на вопрос: «Возможно ли объединение лидеров криминальной среды и лиц, осужденных за террористические преступления и выступление против администрации?» При этом интеграционные процессы могут оказать влияние на трансформацию структуры самой организованной преступности вследствие занятия в ней лидирующих позиций лицами, принимающими участие в террористической деятельности либо использующими практику террора для достижения поставленных целей.
Отмечается распространение, с использованием сети интернет, идей национального, религиозного и расового превосходства, размещение видеороликов и других материалов экстремистского характера. В ряде регионов Интернет используется для оповещения и координации участников несанкционированных массовых мероприятий. При этом выявление лиц, совершающих такие правонарушения, их изобличение и привлечение к ответственности затруднено несовершенством нормативной правовой базы, фактической анонимностью пользователей сети и размещением провокационных сайтов преимущественно за пределами юрисдикции российских правоохранительных органов.
Анализ современной ситуации показывает, что совершаемые теракты, как правило, ориентированы на неопределенно широкий круг лиц, а потерпевшими становятся случайные люди. Таким образом, организаторами терактов минимизируется персонифицированный подход при выборе объекта посягательства, сохраняются возможности для конфиденциальных компромиссов с коррумпированными представителями отдельных структур органов государственной власти и управления.
Деятельность полиции и специальных служб, судя по результатам предпринимаемых ими усилий, в сопоставлении с их численностью, активностью и соответствующими общественными инвестициями, вызывает сомнение в эффективности осуществляемых подходов к решению рассматриваемой проблемы. В связи с этим вопрос о качестве работы правоохранительных органов становится все более важным. Утверждение, что увеличение количества сотрудников является эквивалентом лучшего контроля преступности и повышения безопасности общества, очевидно, не соответствует действительности.
Явная ориентация сил и средств органов обеспечения общественной безопасности преимущественно на присутствие при проведении мирных демонстраций граждан, спортивных состязаний, прибытии крупных руководителей не способствует удовлетворению потребности общества в защите от преступности. Цена, которую обществу приходится платить за это, весьма высока, а ее социальная и политическая рентабельность небесспорна.
Необходим системный подход к разрешению потенциальных конфликтов национального и интернационального уровня. Это вызывает необходимость интеграции политических, социальных, культурных, экономических усилий, направленных на повышение уровня защищенности граждан от криминальных и террористических угроз. При этом возрастают роль и значение сил безопасности как важнейшего инструмента правоохранительной политики высших органов государственной власти и управления в процессе релизации задач по совершенствованию комплексного подхода к организации противодействию преступности, экстремизму, терроризму и достижению в этой сфере эффективных результатов, адекватных целям антикриминальной и антитеррористической деятельности.
Признание социальной природы преступности указывает на то, что ее динамика и структура обусловлены развитием общественных отношений, интенсивностью и характером общественных противоречий.
К противоречиям, воздействующим на конкретный уровень и характер общественных отношений, а также на поведение людей, в современных условиях относятся:
– противоречия, вызванные объективными и субъективными трудностями, вследствие чего происходит резкая дифференциация доходов, приостанавливается или откладывается удовлетворение жизненно важных потребностей широкого круга граждан;
– противоречия, возникающие как следствие установления частной собственности, ее передела, недостатков, имеющих место в организации общественной жизни, труда, распределения и социальной защиты лиц, в ней нуждающихся;
– противоречия между личными желаниями и общественными потребностями.
В связи с этим важнейшими факторами успеха в противодействии преступности, включая терроризм, становятся мероприятия, направленные на решение жизненно важных экономических и социальных проблем, ориентированных на повышение качества жизни, культуры, образования, здравоохранения, экономического и социального уровня, включая сферу государственной гражданской, правоохранительной и военной службы.
Современная законотворческая практика внесения многочисленных, порой весьма противоречивых изменений в действующее уголовное законодательство в значительной степени связана с игнорированием криминологических аспектов формирования уголовной политики, что ведет к негативным последствиям правоприменительной деятельности. Поэтому системные криминологические исследования и прогнозы представляются необходимой составной частью планируемой борьбы с преступностью и терроризмом, формирования и реализации научно обоснованной и эффективной уголовной политики. Это особенно необходимо для центральных органов, определяющих концепцию и стратегию комплексного подхода к противодействию преступности. Такая информация должна отвечать на вопрос о том, какого развития преступности можно ожидать, какие изменения могут произойти в ее структуре в связи с эволюцией общества и с осуществлением конкретных мероприятий, проводимых в соответствии с положениями уголовной политики.
Эмпирической базой криминологических исследований в рассматриваемой сфере может и должен стать системный мониторинг профессионального и общественного мнения относительно состояния законотворческой и правоприменительной деятельности в сфере формирования и осуществления социально ориентированной уголовной политики в интересах законопослушного большинства общества [2].
В поле зрения криминологической науки должны находиться так называемые «фоновые» явления, которые создают питательную среду для преступности и терроризма. К ним относятся наркомания, алкоголизм и некоторые другие. Научное обеспечение предупреждения правонарушений должно учитывать особенности их причинной обусловленности на современном этапе строительства российского государства. Среди таких факторов следует отметить:
– обострение социально-экономических и внутриполитических противоречий;
– идеологическое расслоение общества, утрату частью населения политического и мировоззренческого ориентиров;
– конфликтность межнациональных отношений;
– рост наркомании, пьянства, проституции;
– проявления агрессии, экстремизма;
– активное развитие корыстной мотивации, стяжательной ориентации;
– деградацию социального контроля, в том числе в деятельности органов власти, правоохранительных органов;
– рост молодежной преступности;
– организованную преступность;
– коррупцию.
Аактуализируется проблема связи совершаемых актов терроризма с религиозными группами и индивидами, провозглашающими правомерность террора в борьбе за достижение политических и религиозных целей. Спектр террористических актов, сопряженных с религиозной мотивацией, образует специфическую категорию религиозного терроризма.
Религиозный терроризм характеризуется доминированием фактической или демонстративной религиозной мотивации планируемых и совершаемых терактов.
Среди потрясающих современный мир многочисленных негативных явлений, несовместимых с принципами гуманизма и прогрессивными идеалами нынешней цивилизации, заметное место занимают экстремизм и терроризм, выступающие в облачениях ислама. За последние десятилетия в мире, включая Россию, под исламистскими лозунгами совершено множество поражающих своей жестокостью кровавых акций, направленных на запугивание населения и шантаж органов государственной власти и управления. Силовые структуры России ежегодно предотвращают десятки терактов и обезвреживают выявляемые организации исламистских террористов.
Очевидно, что для повышения результативности этой борьбы необходимо вооружиться конкретными знаниями о тех социально-мировоззренческих истоках, которые питают современные формы мусульманского экстремизма и терроризма. Незнание или игнорирование их ведет к существенным просчетам в теории и практике противодействия этому злу.
Основные факторы социально-мировоззренческой ориентации, дающие ключ к пониманию проблемы идейной основы исламистского терроризма, сводятся к следующему:
– экстремистские и террористические акты не имеют ничего общего с вероучением ислама и его высокоморальными принципами;
– антигуманные акции есть эпизодические проявления отдельных элементов, использующих ислам как ширму для своих амбициозных целей;
– классический ислам не содержит аморальных принципов, которыми руководствуются современные асоциально-мусульманские элементы;
– ислам не содержит никаких антипрогрессивных идей и находится в полной гармонии с интересами мира, прогресса и гуманизма;
– ислам в целом не может нести ответственности за деяния отдельных лиц, фактически действующих вне русла религии ислама.
Однако нельзя забывать о том, что эти утверждения в ряде случаев используются для сокрытия целей укрепления позиций ислама в мире, отведения от него критики со стороны общественности.
Следует признать: любая религиозная система в своем содержании имеет конкурентное отношение к другим религиям. Это отношение, приобретающее подчас гипертрофированные формы, может экстраполироваться на целые сообщества, находящиеся вне данного религиозного культа.
Справедливости ради необходимо отметить, что и другие религии, лежащие в основе обеспечения влияния на людей, в целях идейного властвования над ними прибегали к насилию, принуждению, выражавшимся в массовом уничтожении «иноверцев». Походы европейских христианских крестоносцев, уничтожение «язычников» при колонизации Африки, Америки – красноречивое тому подтверждение. Таким образом, ислам в этом объективно-закономерном процессе не является исключением.
Характерные особенности и цели религиозного терроризма вытекают из его смешения с национальным конфликтом, являются результатом смеси национализма и религии, идеологии и религии. Эта смесь религиозных и политических элементов выражается в различных формах.
В некоторых случаях мы наблюдаем применение «политической» теории и «политических» методов к религиозным проблемам (в форме терроризма). В других случаях происходит противоположное (в форме терроризма): религиозная теория и методы вместе с религиозной риторикой применяются к политическим проблемам (в форме терроризма). В любом случае политика и религия используются для того, чтобы оправдать насилие. Эти случаи могут претерпевать трансформации, когда религиозный характер группы усиливается, а политический, следовательно, идет на убыль, и наоборот.
Группа может усиливать или ослаблять религиозный характер применяемых мер в связи с изменением обстановки или своей численности. Например, в отношении исламского движения Узбекистана, получающего финансовую поддержку из Ирана, Пакистана, Саудовской аравии и Турции, утверждается, что оно изменило направленность деятельности, перешло от борьбы с несправедливостью внутри страны к подстрекательству исламских экстремистов к глобальному джихаду [7, с. 267]. Подобные смены ориентиров, кстати, не всегда приветствуются членами религиозных организаций: в частности, имеются свидетельства появления разочарования у кашмирских боевиков в связи с тем, что религиозная борьба, в которой они участвуют, стала вестись в интересах Пакистана. [7, с. 134–137].
Трансформация – одна из наиболее важных особенностей религиозных террористических групп. Поэтому надо пристально следить за изменениями форм проявления и направленности их активности.
В числе подлежащих решению проблем в данном аспекте следует выделить фиксацию процесса пересечения группами границы между секулярной и религиозной деятельностью, который многие аналитики считают также важнейшим шагом при определении размеров отдельной группы и масштабов ее деятельности.
С помощью непосредственного наблюдения необходимо выявлять тенденции к превращению религиозных групп в опасные, применяющие насилие террористические ячейки. Своевременно обнаруживать перегруппировку задач или средств их деятельности, влияющих на наступление опасных последствий.
В природе религиозного терроризма имеются различия, зависящие от районов, в которых он осуществляет свою деятельность. Некоторые аналитики проявляют большой интерес к изучению этого феномена, применяя различные методы с учетом географической местности, где действуют религиозные группы.
Можно также произвести разграничение, отделив «религиозные» особенности террористических групп от их «секулярных» особенностей.
Религиозный терроризм и секулярный терроризм имеют различные системы ценностей, механизмы оправдания своих действий и концепции морали. Для религиозных террористов насилие является божественным долгом. Такое насилие, по их убеждению, является оправданным и необходимым с моральной точки зрения. Это дает основания для проведения широкой дискуссии относительно того, правомерно ли характеризовать акции некоторых групп как террористические или нет. Например, Эспозито полагает, что можно провести различие между исламским терроризмом и исламской деятельностью, когда мы говорим, например, о «ХАМАС» или «Хезболле» [4].
Характерными особенностями религиозного терроризма являются:
– повышенная религиозная мотивация;
– искренняя преданность своей религии;
– идентификация себя с исполнителем религиозной миссии, а не теракта;
– отнесение себя к избранным, ожидающим награду непосредственно от своего бога;
– четкое определение врага;
– использование простого, метафорического языка, с использованием библейских образов;
– преемственность традиций и соответствующих связей.
Важное теоретическое и практическое значение имеет проблема превращения молодых людей в религиозных террористов. Почему юноши и девушки становятся на путь террора, будучи просто приверженцами своей религии? Фукуяма считает, что возрождение религии связано с безличностью и духовным вакуумом либеральных потребительских обществ [5, с. 14]. В значительной мере практика подтверждает подверженность таким реакциям отдельной части молодежи с несформированными убеждениями, ограниченным жизненным опытом, неокрепшей психикой.
Целенаправленная психологическая обработка молодых людей, как правило, сопряжена с применением простого, метафорического, образного языка, успокаивающего с помощью формирования доступных и находящих отклик представлений об обществе, о судьбе, о мире, друзьях и врагах. Язык террористов полон повторяющихся формул и самогипнотических медитаций, которые направлены на понижение способности к самостоятельному индивидуальному суждению.
Такие характерные черты, как личный выбор и искренняя преданность, трансформируются в фанатизм, экзальтацию, стремление стать центром внимания, усиливаемые ощущением таинственности, конспирации, своей значительности, укрепляющими их экзотерическое измерение.
Главное состоит в том, что терроризм становится смыслом существования человека как долга перед богом и получения от бога награды. Психологический механизм становления потенциального террориста – это путь от заниженной самооценки, неуверенности к эмоционально окрашенной религиозной вере, необходимости исполнения воли бога на основе имевшейся и гипертрофически усиленной склонности к риску.
Террористов набирают среди тех, кто ощущает себя отчужденным в культурном, социальном или политическом отношении, бессильным повлиять на дела общества в конкретных жизненных ситуациях.
Религиозные террористы не считают себя террористами: с их точки зрения, они применяют насилие, чтобы выполнить то, что рассматривается ими как «обязанность, которой пренебрегли» в рамках традиционной религии.
Представляется, что в основе стратегии религиозного терроризма лежит внешне рациональная логика, которая с количественной и качественной точки зрения вызывает ассоциацию с целью демонстрации уязвимости и слабых позиций врага.
Качественная направленность религиозного терроризма состоит в нападении на символы культуры, представляющие ценности врага, чтобы вызвать кризис на уровне системы ценностей.
Количественная направленность религиозного терроризма состоит в активной демонстрации своей силы нападениями, чтобы психологически вызвать массовый ужас и дисбаланс на всех уровнях отношений и деятельности.
Склонность к более высокому уровню насилия и тщательный выбор целей, которые оказывают значительное влияние на население, становятся причинами роста религиозного терроризма. Однако в связи с ограниченностью доступа к оружию массового поражения гипотетический риск апокалипсических разрушений пока не предполагается.
Внутренний баланс в мусульманском мире на политическом и социальном уровнях, свидетельствует о том, что большинство мусульманских стран не будут оказывать полной поддержки террористам.
Отрезвляющий эффект произвели авиационные удары Воздушно-космических сил России по объектам террористов в Сирии. Вместе с тем деятельность исламского государства (ИГИЛ), массовое перемещение мусульман в Европу остаются факторами, дестабилизирующими международную безопасность и обусловливающими противодействие беженцам, нарушающим правила поведения европейского общества.
Религиозный терроризм демонстрирует активное стремление к быстрому обновлению и способность адаптироваться к новым сценариям деятельности, которую обеспечивает его значительная гибкость и выживаемость. В настоящее время он характеризуется глобальной активностью, основывающейся на сетевых организациях, не обязательно организуемых в иерархическую структуру, однако способных осуществлять много контактов и широко распространять свое влияние, возможностях доступа к большим ресурсам, технологиям, коммуникациям, финансам, что может способствовать и доступу к оружию, от химического до массового поражения.
Рассмотрение проблем идентификации религиозных террористов на основе обзора суждений экспертов по терроризму дает возможность выделить ряд характерных признаков опасной религиозной группы:
– апокалипсическое мышление и представление о том, что мир приближается к своему концу и что истинно верующие смогут насладиться желаемыми наградами в момент конца;
– харизматическое руководство, где лидер осуществляет власть над последователями религиозного экстремизма в духовной, эмоциональной и сексуальной сферах;
– демонизация и остракизм аутсайдеров, сопровождающиеся намеренной изоляцией в рамках замкнутого сообщества;
– организация вооружения, о чем обычно свидетельствует складирование оружия, ядов или оружия массового поражения.
При этом, по мнению большинства экспертов, доминирующим признаком опасности является апокалипсическое мышление [6; 8].
Обзор практики позволяет констатировать, что противодействие религиозному терроризму имеет свои особенности, как правило, в ситуациях, исключающих действенность силовых или дипломатических усилий.
Единая теория противодействия террористам, как и единый подход к налаживанию взаимодействия между силовыми структурами, обществом, церковью в борьбе с религиозным терроризмом, до настоящего времени отсутствуют. Так, контртеррористическая стратегия США опирается на устрашение и истощение, исходя из концепции, согласно которой для успешной борьбы с религиозным терроризмом необходимо принять тот же язык, что и террористы. Постоянные ссылки на такие фундаментальные ценности, как свобода и справедливость, завели столь далеко, что борьбу с терроризмом американцы стали называть новым крестовым походом. В отличие от США, контртеррористическая стратегия стран Европейского союза основывается на переговорах, финансовых и судебные мерах. Но и эти меры оказываются недостаточными, поскольку в них не учитывается этический компонент религиозного терроризма.
Основная проблема состоит в уточнении и конкретизации потребностей и поиске адекватных возможностей противодействия религиозному терроризму, обоснования действенного механизма контртеррористической деятельности.
Изменения в антитеррористических подходах уже происходят в некоторых странах. Так, в Италии обновленное судебное определение терроризма позволяет расширить рамки этого понятия до включения в него такого аспекта, как привитие моральных ценностей и принципов. Если насаждаемые террористами учения подпадают под категорию «теория террора», то в этом случае могут быть приняты адекватные правовые меры.
Разумеется, на практике это весьма деликатная ситуация, поскольку арестовывать религиозного проповедника за тезисы, которые он внушает людям, в современных демократических обществах недопустимо без убедительных доказательств, что проповедуемое учение имеет структурированное подрывное содержание.
Часть гражданского общества европейских стран осуждает такой подход как вторжение в частную жизнь, способ слежки за гражданами. Подобная «толерантность» приводит к плачевным результатам. Отсутствие консолидированной антитеррористической позиции гражданских обществ в ЕС создало предпосылки для громких террористических актов с религиозной мотивацией во Франции, Швеции, других странах.
Вывод напрашивается сам собой: правительства, силы полиции и служб безопасности должны ускорить процесс криминологического обоснования эффективных правовых мер противодействия религиозному терроризму, обмена опытом сотрудничества и взаимодействия. Значительная роль в этом процессе принадлежит традиционным религиозным организациям, их международным связям, наработанным в ходе противодействия ИГИЛ и другим экстремистским и террористическим организациям.
Представляется необходимой и неотложной организация системы целенаправленного комплексного позитивного воздействия на умы молодежи, формирование ее конструктивной социальной ориентации, способной противостоять стратегии вербовки потенциальных смертников в ряды религиозных экстремистов и террористов.
Следует интенсифицировать научную разработку криминологических причин предрасположенности к терроризму со стороны части молодежи в психологической, социальной, экономической сферах.
Необходимо признать как гипотезу, что эта предрасположенность является результатом ощущения отчуждения, бесперспективности, чувства одиночества, социальной изоляции, незнания путей выхода из критической ситуации и может быть преодолена путем позитивного сотрудничества, социальной адаптации.
Нужно найти новые возможности для социальной интеграции, преодоления отчужденности, адекватные потребностям и ожиданиям нашего времени. Это позволит применить наиболее эффективную стратегию противодействия вербовке потенциальных террористов.
Если мы действительно желаем сохранить нашу молодежь и улучшить ее жизнь, следует заострить внимание на необходимости масштабных правительственных решений, отвечающих жизненно важным интересам нашего общества и национальной безопасности России. Эта совокупность основных интересов личности, общества и государства определяет национальные интересы России в области экономики, во внутриполитической, международной, оборонной и информационной сферах, в социальной области, духовной жизни и культуре. Содержание этого процесса нуждается в адекватной юридической форме, а также в специальных правовых средствах защиты, обеспечиваемых государством в интересах личности и общества.
Противодействие подготовке и проведению террористических актов является задачей правоохранительных органов и спецслужб. Попытка некомпетентного участия в этом аморфной общественности, как показывает опыт Беслана, усугубляет растерянность и неорганизованность действий власти. Заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207 УК РФ), усложняющее работу правоохранительных органов, стало весьма распространенным, хотя квалифицируется как преступление.
Разработка эффективных мер противодействия терроризму предполагает квалифицированное использование возможностей законопослушной части общества с реализацией правовых, политических, социальных, экономических, идеологических, административных и воспитательных методов, учитывающих специфику регионов страны. В частности, предполагаются необходимыми:
– комплексный контроль миграционных потоков, их количественная и качественная характеристика, системный контроль криминогенных факторов и криминальной обстановки;
– разработка комплекса мер по предупреждению и пресечению террористических проявлений на объектах транспорта, энергетики и связи, в местах массового пребывания людей, в образовательных и медицинских учреждениях;
– создание условий, способствующих участию граждан и их объединений в предупреждении террористических проявлений;
– внесение предложений, направленных на выработку новых подходов к организации деятельности правоохранительных органов с учетом проведения мероприятий в рамках административной реформы;
– принятие мер по усилению контроля миграции населения, включая миграцию иностранных граждан, лиц без гражданства и нелегальную миграцию;
– разработка комплекса мер по улучшению охраны объектов жизнеобеспечения, здравоохранения, образования, с выделением денежных средств на содержание охранной службы этих объектов;
– организация контроля деятельности духовных образовательных учреждений, установление солидарной ответственности религиозных и иных общественных организаций за противоправное поведение членов этих организаций;
– разработку и контролируемое осуществление программ социально-экономического развития Южного федерального округа, снижения конфликтности на Северном Кавказе.
Проводимые антитеррористические мероприятия должны быть тщательно разработанными и пропорциональными возникающим угрозам. Поэтому подготовку правоохранительных органов и спецслужб, всю антитеррористическую деятельность необходимо осуществлять на основе вскрытия причин, порождающих терроризм, совершенствования политики государственного противодействия ему как социально-политическому явлению, согласованности усилий силовых структур и гражданского общества.
Силы безопасности призваны бороться с преступлениями против конституционных норм и предотвращать их, обеспечивать внутреннюю безопасность, защиту от шпионажа, экстремизма и терроризма. Качественная подготовка сотрудников является необходимым условием успешности их деятельности. Специализированные квалификационные мероприятия должны сочетаться с профессиональными требованиями на управленческом и оперативном уровнях, отражаться на качестве организации и осуществлении процесса борьбы с экстремизмом и терроризмом.
Это позволит эффективно учитывать в ходе планирования, подготовки и проведения антитеррористических мероприятий:
– потенциальные возможности управленческого аппарата;
– знания, умения и навыки сотрудников правоохранительных органов и спецслужб;
– уровень взаимодействия силовых структур и негосударственных организаций;
– уровень общественной поддержки антитеррора;
– качество выполнения, эффективность и результативность решаемых задач.
Такой подход актуализирует ориентируемую на специализированное профессиональное развитие и основывающуюся на стимулировании, регулировании и коррекции концепцию обучения, включающую в себя:
– потребности и требования деятельности;
– анализ запросов и требований квалификации;
– анализ существующей и необходимой квалификации;
– концепцию квалификации и осуществление квалификационных мероприятий;
– передачу необходимых знаний, их оценку и систему обратной связи.
Квалификационные мероприятия должны охватывать основные вопросы предупреждения и пресечения экстремизма и терроризма на современном уровне научных знаний и потребностей практики.
В содержание обучения необходимо включить:
– криминологические аспекты;
– социальные и политические науки;
– межкультурные отношения;
– ситуативный анализ и разведку;
– юриспруденцию;
– прикладные криминалистические дисциплины;
– направления контроля преступности путем предупреждения, пресечения;
– финансовые расследования, в том числе противоправных деяний, связанных с отмыванием денег;
– сотрудничество со службами безопасности;
– международное сотрудничество;
– применение технических и архивных материалов;
– тактику и технологию негласного надзора;
– систему и логику следствия, документацию юридических операций;
– порядок действий в прокуратуре и суде;
– качественные требования;
– поведенческое обучение: коммуникацию, методику общения, опроса свидетелей, боевые искусства, владение специальной техникой.
Таким образом, система повышения профессиональной квалификации должна стать необходимой частью процесса непрерывной оптимизации деятельности сотрудников правоохранительных органов и спецслужб. Обучение и практическую подготовку необходимо ориентировать на специфику контингента обучаемых и ожидаемые результаты обучения. А в целом концепция обучения должна отвечать высоким требования, предъявляемым к работе сил безопасности в интересах надежной защиты России от внешних и внутренних угроз.
Список литературы
1. О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации: указ Президента Российской Федерации от 31.12.2015 № 683 [Электронный ресурс] // Российская газета: интернет-портал. 2015. 31 дек. URL: http://www.rg.ru/2015/12/31/ nac-bezopasnost-site-dok.html.
2. Основы государственной политики России в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан. Российская газета. 2011. 14 июля.
3. Состояние законности и правопорядка в Российской Федерации и работа органов прокуратуры. 2012 год: информационно-аналитическая записка / под общ. ред. ректора академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации д-ра юрид. наук, проф. О.С. Капинус. М., 2013. 343 с.
4. Esposito J. The Islamik Threat: Myth or Reality? NY Oxford Univ. Press, 1999, 243 р.
5. Fukuyama F. The End of History? The National Interest, Summer 1989, p. 14.
6. Lewy G. Religion and Revolution. NY, Oxford Univ. Press, 1974, 694 р.
7. Stern J. Terror in The Name of God: Why Religious Militants Kill. New York, Ecco, 2003, 368 р.
8. White J. Terrorism: An Introduction. Belmont, CA, Wadsworth, 2002, 345 р.
Статья Дамаскина О.В., доктора юридических наук, профессора, заслуженного юриста Российской Федерации опубликована в журнале "Вестник военного права" № 1, 2016 г.
Электронный адрес http://www.vestnik-vp.ru/
Учредитель - издатель Федеральное государственное казенное военное образовательное учреждение высшего образования "Военный университет" Министерства обороны Российской Федерации.
